Н.В.Беломестнова

Еще тридцать лет назад в философской и психологической литературе применялась категория реальности в двух ее вариантах — 1) действительной, объективной, материальной и 2) идеальной, субъективной, психической. Впрочем, свойство объективности трудами С.Л.Рубинштейна (16) стало атрибутироваться и психической реальности. Вполне прозрачным примером такого объективного, но при этом нематериального явления, может служить сфера этики, социальные институты, в конце концов, все законы природы, открытые человечеством к настоящему времени и транспонируемые в мысли и слове (заведомо психических образованиях), но существующие при этом объективно. Таким образом, свойство «объективности» уже не может атрибутироваться только материальному (как все еще учат в школах и даже вузах), оно относится и к идеальному тоже, но не всякому, а к формам коллективного идеального. В настоящее время в лексикон не только и не столько специалистов, сколько широчайших масс прочно вошло понятие «виртуальной реальности». Откуда оно появилось и почему имеет такое странное название? В точном переводе с английского «virtual» означает «реальный, настоящий, действительный», а имеется ввиду как раз эфемерная реальность программно-компьютерного пространства – времени. Таким образом, возникает настоятельная необходимость подробнее разобраться с этими тремя реальностями и соотношениями их семантических полей.

Действительная реальность, она же материальная (и она же до недавнего времени в материалистическом монизме — объективная) существует независимо от психической, субъективной, идеальной. С позиций жесткого детерминизма эта действительная реальность может влиять на идеальную, но не наоборот; она генетически первична ; она существует вне и независимо от сознания. Действительная, или материальная, реальность — фундаментальная метакатегория, определить которую, видимо, невозможно. Ее смысл усваивается в процессе нормативного употребления и понимается интуитивно . Психическая реальность является производной от действительной, материальной; возникла с началом психической регуляции и достигла вершины своего развития в сознании человека .

Но вот С.Л.Рубинштейн в своем знаменитом труде обозначил, что идеальная, психическая реальность обладает свойством объективности (точнее — это единство реального и идеального, как осторожно, «диалектически», формулирует автор психологической библии). С таким подходом можно согласиться, если более четко дефинировать сами понятия (или свойства) «объективного» и «субъективного». «Объективное» главным своим критерием и свойством имеет «независимость от сознания». «Субъективное» имеет три смысла: 1) производный от психики, зависящий от нее (это биологический уровень анализа, где применяется термин «психический»; 2) зависимый от субъекта (это уже человеческий и социальный уровень, здесь используется понятие «психологический»); 3) вариативный, зависимый от внутренних условий, трудно прогнозируемый по входящим стимулам. В данном контексте мы берем первый, наиболее общий смысл, соответствующий философскому уровню проводимого анализа.

Но существуют явления, явно продуцированные человеческой мыслью (заведомо психическим образованием), но при том объективные — законы природы, законы математики, законы логики, системные законы (описывающие принципы развития и существования как неживых, так и живых, биологических, а также и психических и социальных систем). Можно войти и в более узкие системы — человеческое общество, где, как известно, также существуют объективные (в определенном диапазоне) явления — мораль и нравственность . Это заведомо порождения даже не нашей психики, а нашей психологии . И еще более конкретный пример. В юриспруденции применяются понятия чести и достоинства гражданина, которые подлежат защите со стороны закона в статьях 129 и 130 УК РФ. При этом честь — объективная характеристика личности (общественный и профессиональный статус человека, его социальные и духовные свойства, постоянно проявляющиеся и достоверно известные), а достоинство — субъективная характеристика (самооценка личности, иерархия ее ценностей, мировоззрение). Одно и то же действие может иметь разную значимость для различных субъектов, а отсюда и вызвать (или не вызвать) факт оскорбления достоинства. В этом примере четко видна разница объективного и субъективного: объективное не зависит от отдельного конкретного субъекта деятельности и его сознания, а субъективное зависит. Таким образом, оказывается, что свойство объективности может принадлежать и идеальным, психическим явлениям. Синонимизировать материальное, действительное и объективное уже нельзя. А как же быть с критерием независимости от сознания?

Вот тут уместно вспомнить о том, что сознание может существовать в разных формах: нормальное и патологическое (у душевнобольного), разные уровни клинических нарушений сознания (при общем наркозе или тяжелых заболеваниях), полное нормальное и измененное (гипнотическое, трансовое или аффективное состояние у соматически и психически здорового индивидуума), сознание как актуальное состояние и как характеристика личности (правосознание, к примеру), коллективное сознание разных социальных групп и индивидуальное. Следует вспомнить и о вполне убедительной реконструкции генезиса сознания Homo sapiens sapiens от коллективного сознания первобытного стада к индивидуальному сознанию отдельного субъекта. Причем эта реконструкция, генерированная марксистским подходом в философии, в настоящее время получила подкрепление со стороны лингвистических, этнологических и онтогенетических наук. Вот последняя оппозиционная пара (общественное и индивидуальное сознание) и может оказаться критерием для дифференцировки объективного и субъективного. Примеры объективных явлений, порожденных психикой и психологией, явно показывают, что они зависят от общественного сознания в любых его формах (вплоть до сознания всего Человечества). А субъективные зависят от индивидуального сознания также в любой его форме.

Тогда можно определить, что объективное — это существующее вне индивидуального сознания, а субъективное — это существующее в индивидуальном сознании и производное от него; обладающее свойством вариативности, детерминированной психической деятельностью или психическими свойствами.

В пределе субъективная реальность представляет собой «Образ мира», или «пятое квазиизмерение личности», концептуализированное А.Н.Леонтьевым (11). Причем следует заметить, что традиционная трактовка «Образа мира», или «Картины мира» по А.Н.Леонтьеву как пространства личностных смыслов (по его же выражению) слишком сужает его идею. Субъективная картина мира индивидуума начинается уже на уровне сенсорных шкал и перцептивного пространства!

Таким образом, первая, действительная реальность (ее по традиции будем называть объективной реальностью) на определенном этапе эволюции мира произвела психическую, идеальную, субъективную реальность. Продолжая этот дискурс, можно допустить, что третья, виртуальная реальность представляет собой дериват второй, психической реальности, то есть, является производной от человеческой мысли и духа. Таким образом, можно обозначить, что в настоящее время мы оперируем концептами трех реальностей: 1) действительной, материальной; 2) идеальной, психической; 3) духовной, искусственной. Виртуальная реальность и является вариантом (одной из форм существования) этой третьей реальности. Впрочем, такое сопряжение понятий духовности и виртуальной реальности вызывает поначалу неприятие, но попробуем в этом разобраться.

Озабоченность мыслящей общественности (дабы избежать уже сильно политизированного понятия «интеллигенция») деструктивными последствиями мощного прорыва в нашу обыденную жизнь виртуальной реальности вполне понятна. Виртуальная наркомания «пробитых сетевиков», уход от реальной жизни геймеров — любителей компьютерных игр, разрыв личных связей завсегдатаев чатов, возможности контроля над информацией и личностью, массовое воздействие на коллективное и индивидуальное сознание (8) — это факты нашей жизни, не вызывающие сомнений. Появляется множество предостережений против «pseudo-events» (псевдо-событий), псевдо-пространства, псевдо-переживаний, «артификации среды», всего того, что якобы уводит от действительной реальности в искусственный мир. Автор этих строк, как клинический психолог с двадцатилетним стажем практической работы, лицом к лицу видел ужасающие последствия такого ухода от реальности .

Но так ли уж современно это изобретение, эта третья реальность?

Как нам представляется, третьей реальности столько же лет, сколько и самому Человечеству, а может быть и больше. Во всяком случае, если считать культуру (и все ее компоненты — индустрию, искусство, социальные институты, духовные составляющие) объективированной формой субъективной реальности, то временем рождения третьей реальности можно обозначить эпоху зарождения культуры. Осознание того факта, что культура Человечества представляет собой объективное явление (вот и еще одно доказательство объективности дериватов психики и психологии), зафиксировано и в теории культурно-исторической психологии М.Коула (10) понятием «5И» — «Пятого измерения» (в дополнение к четырем физическим). Таким образом, если «Пятое квазиизмерение личности» А.Н.Леонтьева имеет ввиду индивидуальный «Образ мира» (и это субъективная реальность, вторая после действительной), то концепт «5И» М.Коула — культуру Человечества в целом и ее этнические варианты (а она будет третьей, но все же объективной реальностью).

Но культура в этом смысле (а не в узком — как системе морально-этических норм) много старше Человечества в современном его виде. Как следует из 1) культурно-исторической концепции генезиса высшей психической деятельности Л.С.Выготского (4); 2) факта возникновения около 3 миллионов лет назад первого компонента культуры — первобытной индустрии, т.е. серийного изготовления орудий одним из видов рода Человек Homo habilis (5, 9); 3) факта существования устной передачи информации (хотя бы по технологии поддержания огня) и 4) факта наличия сознания (систематические погребения) не только у подвида Homo sapiens sapiens (нас, нынешних), но и подвида (наших родных братьев) Homo sapiens neanderthalensis, культура не сотворена современным человеком после завершения процесса биологического антропогенеза (впрочем, как сейчас известно, соматическая эволюция человека продолжается еще более бодрым темпом, нежели ранее — сотни тысяч лет назад).
Рассмотрим подробнее четыре приведенных аргумента.

Основная идея культурно-исторической концепции генезиса высших психических функций (ВПФ) человека состоит в том, что психические образования, специфичные для человека (мышление, речь, сознание, воля, произвольные внимание, память, движения, высшие эмоции и чувства) как в филогенезе, так и в онтогенезе формируются в процессе знаково-символического (речевого, культурного, социального) взаимодействия субъекта с себе подобными, т.е. в человеческой среде . Иначе говоря, все вышеперечисленные компоненты психики (а возможность их формирования заложена в генетических программах Homo sapiens sapiens) начинают формироваться до того, как прачеловек стал человеком и до того, как ребенок стал соответствовать по своим индивидным свойствам человеку. Причем, как показали работы А.Р.Лурия, ВПФ имеют нейропсихологические корреляты, т.е. соответствующие им функциональные системы морфологических образований головного мозга. Добавим, что коммуникативная сигнализация имеется у животных (т.е., коммуникативная функция проторечи уже существует), сенсомоторное мышление также есть у них (а может быть, и образное), но нет сигнификативной функции речи и рационального мышления. Этот же этап имеется и в развитии ребенка — самостоятельное и независимое существование речевой деятельности в ее коммуникативной функции и сенсомоторного интеллекта (в терминологии Ж.Пиаже) или мышления (в советской парадигме). Только при пересечении этих двух линий развития и начале их совместной деятельности (речи и мышления) возникает сигнификативная функция речи и рациональное мышление как в филогенезе, так и в онтогенезе. Речь (не сигнификативная) и мышление (еще не рациональное) возникли до человека, а длительный этап формирования их совместной деятельности привел к Homo sapiens.

Второй аргумент — сроки возникновения культуры в ее самой примитивной форме. Как известно, серийное производство орудий обнаружено у существ, живших около 3 миллионов лет назад. Этот факт зафиксирован в их биологическом наименовании — Homo habilis, Человек умелый. Для изготовления орудия по образцу требуется иметь в голове (воображении) этот эталон (а это уже образное мышление!) и план (последовательность) действий. Прогностическая функция мышления начинает формироваться также до Человека разумного! А планами, программами и прогнозом занимаются лобные доли, они и растут у Homo с этого времени (вместе с теменными, но те дали скачок в объеме значительно раньше — на этапе подотряда антропоидов).

Постоянное поддержание огня также возникло до Человека разумного — у Homo erectus (прямоходящего). Слой золы в 6 метров означает многодесятилетнее поддержание огня на одном месте. А это технология обеспечения топливом с оценкой его эффективности. На этом же этапе зафиксировано оформление подбородочного выступа (свидетельства наличия полноценных речевых мышц) и речевых зон неокортекса на внутренней стороне нейрокрана, хотя полноценный подбородок и речевые зоны сформировались уже у Homo sapiens. И все это до возникновения исторического человека 40 тысяч лет назад.

И, наконец, сознание — этот специфически человеческий компонент психики также не монополия нашего подвида Homo sapiens sapiens, т.е. подвида, начавшего творить фиксированную в истории культуру. У другого подвида — Homo sapiens neanderthalensis — также имеются погребения (значит, представление о бессмертной душе и замогильной жизни) и свидетельства многолетней жизни индивидов с ампутацией конечностей, препятствующей их самостоятельному выживанию. Они не могли быть ценными как охотники и рукодельники, они могли только производить или передавать информацию. И сознание возникло до современного человека. Уже есть культура в основных ее компонентах — есть индустрия (материальное производство), есть устная передача информации, есть искусство (впрочем, живопись появилась 30 тысяч лет назад, это уже современный вид человека), есть представление о самостоятельной невидимой сущности под названием «душа», которую надо обеспечивать и после земной жизни (прообраз религии).

А отсюда вывод — не человек творил культуру, а культура творила человека, не было последовательного поэтапного процесса антропогенеза, социогенеза, культурогенеза; был единый процесс антропосоциокультурогенеза, как это полагает М.С.Каган (6, 7), или кайногенеза, или ноогенеза (термин можно выбирать).

Отсюда следует следующий, второй вывод (пока еще не сильно задевающий наших эмоций и нашего самолюбия), что искусственная реальность породила Человека в его уникальном единстве соматических, психических и духовных свойств (и особенно духовных! — соматическими и психическими обладают и животные). А искусственная реальность в современном варианте представлена Наукой, Искусством, Верой, иными духовными проявлениями (намеренно опускаем материальные проявления культуры — это сейчас несущественно). Отсюда и третий вывод — Человечество не может жить без этой породившей его духовной, искусственной реальности, как не живет рыба без воды и наземное животное без воздуха.

В приложении к проблемам общества и образования можно сказать, что предлагаемый системный подход в философском, психологическом и даже антропологическом анализе взаимоотношений трех реальностей доказывает (а не просто декларирует) необходимость дальнейшего развития духовной компоненты Человечества. Мы пытаемся доказать, что морально-этические нормы, конечно, являются необходимым компонентом культуры, но они представляют собой только ее часть. Не мораль и этика породили Человечество (как это нередко декларируется даже в очень компетентных текстах /8, 12, 13/), это эволюционно и исторически более поздние образования, тем более, что их конкретные формы жестко предопределены текущими условиями жизни этноса (природными, экономическими и т.д.), в чем не сомневаются культурологи и что столь блестяще было доказано Ф.Энгельсом в его самой известной работе. Человечество породила принципиально новая система регуляции — сознание — с его способностью к знаково-символическому способу кодирования информации и духовной (искусственной) компонентой бытия (что мы доказываем в другой статье).

Таким образом, духовность является абсолютно необходимым компонентом и условием существования Человечества, а порождена она Природой, пытавшейся сохранить свое чахлое (в физическом смысле) создание — род Homo. Но вернемся к теме третьей реальности, виртуальной.

Как известно, культура в ее вербальной части начиналась с такой ее синкретической формы, как Миф (материальная культура, формировавшая программы действий, начиналась с серийного изготовления орудий). Но известный фундаментальный принцип развития (15), который мы называем генетико-иерархическим принципом структурно-уровневой организации сложных саморазвивающихся систем (3), предполагает, что старые формы организации системы (или подсистемы) по мере возникновения новых не исчезают, а фиксируются в низших уровнях структурной организации системы (подсистемы), продолжая исполнять ограниченный (но необходимый для существования системы!) набор функций. В процессе уже не биологической эволюции, а исторического развития (или интеллектуальной, культурно-исторической эволюции) Миф дифференцируется на такие отрасли духовного бытия, как Наука, Искусство и Вера, исполняющие свои специфические для них функции. Но сам миф, как более раннюю форму духовности, никто не может отменить. Вышеупомянутый закон обусловил его необходимое сохранение в системе.

Отсюда и четвертый вывод, который нас явно обескураживает — Человек не может жить без Мифа, без искусственной реальности. По крайней мере, без мифа в его современных формах. А какие формы мифов известны в настоящее время?
Настоящее время можно было бы назвать эпохой “психотронных технологий”: если XIX век дал только два психотерапевтических подхода — гипноз и рациональную психотерапию, то XX век взорвался бесчисленным разнообразием суггестивных, рациональных, эмоционально-гуманистических психотерапевтических техник во всех их вариантах. Но все же следует учесть, что основным пунктом приложения психокоррекционных усилий является бессознательное и подсознательное, а апелляция к разуму редко включается в технологию психического воздействия. Несомненно, это обусловлено общими закономерностями функционирования психики, в которой пласт бессознательного занимает огромную, до сих пор не измеренную долю, а сущность сознания так и не определена, как и не изучены его свойства (1). Нарастающие темпы “артификации среды”, создаваемой средствами кино, телевидения и, особенно, компьютерной революцией, увлекающей человека “псевдособытиями” виртуальной реальности, усиливают его доверие средствам массовой информации и, следовательно, зависимость от них. А сами технические возможности позволяют эффективно воздействовать на огромные массы людей, что доказал опыт с сеансами А.Чумака и А.Кашпировского.

Таким образом, не только виртуальная реальность входит в перечень современных мифов. В них входит и рекламная деятельность с ее псевдонаучными аргументами; политтехнологии, в значительной мере лишающие нас возможности свободы выбора в ситуации достоверной информированности; недокументированные и статистически неподкрепленные рассуждения переписчиков истории; и, наконец, вновь изобретаемые психотерапевтические техники, возводимые их создателями в ранг новой религии или, на худой конец, мировоззрения.

Само по себе это явление не имеет оценочных характеристик, не является положительным или отрицательным. Можно предполагать, что оно отражает некоторую закономерность в развитии западной цивилизации — от синкретического мышления первобытной эпохи, через магическое мышление последующего времени, через мифологическое, но уже в существенной мере рациональное осмысление мира в античности, вновь через мистический менталитет Средневековья, и вновь рационализм эпохи Просвещения, дошедший до XX века, но на наших глазах сменяющийся “магифреническим мышлением” (15). Это явление уже рассмотрено нами более подробно (2). Здесь мы укажем только его основные вехи.

В глобальных тенденциях теоретического знания известна циклическая закономерность: космоцентрический подход классической древнегреческой философии с его поиском закономерностей, общих как для Природы, так и для Человека (где и человек — игрушка слепых природных сил, персонифицированных в мифологических образах), сменяется антропоцентрическим подходом античной философии, где не просто человек становится главным объектом внимания, но и часто сам Космос (Природа) устроен по образу Человека (хотя декларируется единство закономерностей в том и другом). Эллинистическая культура утрировала эту тенденцию, сконцентрировавшись на этических проблемах, в принципе специфичных только для человека.

Средневековая культура лишила Природу ее самодостаточности и сделала лишь побочным продуктом деятельности Демиурга, а теоцентрическое мышление в своем философском субъективизме отняло у человека его субъектность, а у души — ее право на волю, познание и самореализацию, оставив лишь право слепо следовать законам Божественного Провидения, к тому же непознаваемым.

Антропоцентризм Ренессанса вернул человеку эгоцентрическое самоощущение с одновременным расцветом той части культуры, которая охватывается искусством, но вечная динамика законов развития его там не оставила.
Естественнонаучные тенденции Нового Времени неизбежно быстро дошли до крайностей техноцентризма, в XX веке не только освободившего дух человека от большей части низменных забот, но и в значительной мере поработившего его, когда техника в соответствии с законом техно-гуманитарного равновесия (или неравновесия в определенной фазе) стала уничтожать своего творца (12, 13).

И именно психологические науки ранее других вступили в очередную фазу — естественно, антропоцентрическую — в виде в первую очередь собственного лавинообразного распространения и дифференциации, а во вторую очередь в виде отхода от естественнонаучных концепций в теориях личности и превалирования гуманистических подходов, внутри которых собственно изучение личности и индивидуальности становится невозможным, а вчувствование остается чуть ли не единственным методом их познания. Но таков естественный ход человеческой мысли, и если в психологических науках продуктивность такого подхода дискутабельна, то в ходе развития общечеловеческого знания и культуры стремительно утверждающийся антропоцентризм уводит человечество от самоубийственного технократического пути к торжеству Духа, а техническое обеспечение из самоцели превращается в средство более полной самореализации человека.

Таким образом, мы видим, что не просто миф является необходимым компонентом культуры, но и эпоха вновь востребовала миф. Другое дело, что миф в наше время творится не стихийно, в рамках коллективного сознания, корректирующего реалиями быта и бытия девиации мысли первобытного диссидента. Наши мифы творятся профессионалами.

В рекламной деятельности используются отдельные приемы сознательного искажения объективной информации (в рекламе ограничено время воздействия, пространственные параметры, часто одноканальная модальность). Структура ценностных ориентаций субъекта евроцентристского менталитета предполагает пиетет к науке — применяется научная терминология и псевдонаучные аргументы; часть индивидуумов исповедует либидоцентристские идеи — вводятся соответствующие образы, нередко никак не связанные с рекламируемым продуктом; личностям субпассионарного склада предлагаются гедонистические мотивы, а эгоцентрическим — эгоистические (причем в качестве достойных и социально одобряемых!). Психолингвистические закономерности используются в расстановке слов, смещении просодических акцентов, применении знаковых (в социальном смысле) образов и слов.

Медицинская сфера не отстает от коммерческой в деле создания не только неадекватного ажиотажа вокруг частных и вполне изученных проблем («Йодомарин просто для ума и роста» — удлиниться и поумнеть за счет таблеток, хотя достаточно йодированной соли), не только панацеи от всех жизненных проявлений (множество «антистрессовых» препаратов), но даже искусственного конструирования новых заболеваний («послеродовая депрессия у мужчин»). Применяются даже самые примитивные и заурядные приемы (но эффективные для полуобразованных людей, каких становится все больше с взрывообразным расширением сети «университетов» и их филиалов) — «информационное перепрограммирование клетки», «трансформационное переструктурирование» и т.д.

Не будем очередной раз говорить о засилье сект. С одной стороны, стремление человека к счастью и справедливости — экзистенциальная потребность, а любая религия от мировой до еретической это обещает в первую очередь. С другой стороны, именно сейчас идет эпоха всплеска потребности в духовном, что уж никак нельзя инкриминировать людям, хотя научить их отличать конструктивные и деструктивные формы духовности все же надо. Сама «номотетическая» (правила и ритуалы) и «мифологическая» (легенды) структура сектантского вероисповедания, как правило, вполне традиционна, а вот приемы вовлечения в секту применяются не только те, что с многотысячелетней традицией (открытой еще шаманами и колдунами), но и такие, что поняты и освоены (и введены, возможно, как забытое старое) в настоящее время.

И, наконец, самый больной вопрос — психотерапия и конструирование поля деятельности для нее. Население пытаются убедить (или даже внушить — воздействием на подсознание) в том, что у них, у индивидуумов, имеется масса проблем, разрешимых только профессионалами. Причем в проблему, требующую психотерапевтического вмешательства, возводится любой жизненный акт, то, что и формирует саму нить, сущность и содержание жизни — рождение и смерть, брак, серьезные личностно значимые события, процесс создания новой личности и передачи ей части своей человеческой сущности (воспитание детей), смена жизненного стереотипа (а жизнь и состоит из событий и перемен). О мелочных решениях житейских даже не проблем, а задач (покупка, переезд, перестановка и т.д.) уже и не говорим, хотя в колоссальной психотерапевтической индустрии Запада этот процесс стал заурядным. В настоящее время происходит странный процесс превращения психотерапевтической помощи населению в индустрию формирования психологической зависимости от психотерапевта или психотерапевтической группы. Это, конечно, тоже одна из форм духовной потребности человека (процесс самопознания, духовного общения вне рамок обыденности), но способы вовлечения в такую зависимость вполне профессиональны, что ставит вопрос об этике или «кодексе чести» психотерапевта.

Таким образом, приходится признать наличие трех, а не двух реальностей нашего бытия — материальной, психической и духовной. Если психическая идеальная реальность наличествует у животных, то третья — духовная, возникла в процессе кайногенеза и присуща только Человеку.

Если виртуальная реальность суть порождение (или одна из форм) третьей, духовной реальности, то не следует огорчаться ее деструктивными формами. Деструктивные последствия функционирования виртуальной реальности детерминированы свойствами людей, ее формирующих или использующих. Призывать к искусственному, законодательному ограничению сферы ее влияния означает то же, что просить творцов не творить — художников не писать, скульпторов не ваять, режиссеров не ставить и не снимать, ученых не исследовать, философов не думать и т.д. А равно и засилье сект — обратная сторона вновь востребованной в нашу эпоху потребности в удовлетворении духовных запросов. Вопрос только в том, что формы проявления чаще приобретают деструктивный характер, и если внешние признаки деструктивности номотетической и мифологической частей идеологии социальной группы как-то описываются специалистами (беллетристическим языком), то способы коррекции и профилактики вовлечения в секты пока неясны. В этом и состоит одна из насущнейших проблем психологии манипуляции сознанием.

В процессе обсуждения данной темы возникло мнение, что признание этой идеи (необходимость искусственной реальности для бытия человека) ведет к легитимизации вышеописанных негативных общественных явлений. Но речь не идет об их переоценке с точки зрения общественной и индивидуальной пользы. Речь о том, что системные процессы не дискутируются в оценочных категориях, они не могут быть хорошими или плохими (прогрессивными или реакционными — в старой советской терминологии). Огонь вызывает пожары, но это один из факторов гоминизации. Атомная энергия может быть мирной или же породить Звезду Полынь (или бомбу). Медицинская помощь гуманна, но она увеличивает долю измененного генофонда (впрочем, это надо еще проверить). Речь идет о методах контроля и коррекции этих явлений. Похоже на то, что человечество вновь находится в точке бифуркации, и следует озаботиться системой контроля и ограничения новых технологий самоуничтожения — технологий манипуляции сознанием.

Литература.

1. Аллахвердов В.М. Сознание как парадокс (Экспериментальная психологика, т.1). — СПб.: "Издательство ДНК", 2000. 528с.
2. Беломестнова Н.В. Постмодернизм в психологической парадигме эпохи //Мировая политика и идеологические парадигмы эпохи (в печати)
3. Беломестнова Н.В. Системный подход в психологии //Известия Российского государственного педагогического университета (в печати)
4. Выготский Л.С. Собрание сочинений в 6-ти томах. — М.: Педагогика, 1982 — 1984.
5. Елинек Я. Большой иллюстрированный атлас первобытного человека. — Прага: Изд-во "Артия", 1982. 560с.
6. Каган М.С. Философия культуры: становление и развитие. — СПб.: Лань, 1998. 443с.
7. Каган М.С. Художественная культура в докапиталистических формах: Структурно-типологическое исследование. — Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1984. 303с.
8. Кара-Мурза С.Г. Манипуляция сознанием. — М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2001. 832с.
9. Кликс Ф. Пробуждающееся мышление: У истоков человеческого интеллекта: Пер. с нем. / Общая ред. Б.М.Величковского. Предисловие Б.Ф.Ломова. — М.: "Прогресс", 1983. 302стр.
10. Коул М. Культурно-историческая психология: наука будущего. — М.: «Когито-Центр, Изд-во «Институт психологии РАН», 1997. 432с.
11. Леонтьев А.Н. Образ мира //Избранные психологические произведения: в 2-х томах /Под ред. В.В.Давыдова и др. — М.: "Педагогика", 1983. — т.II, стр. 251-261.
12. Назаретян А.П. Агрессия, мораль и кризисы в развитии мировой культуры (синергетика исторического процесса): Курс лекций /изд-е 2-е, дораб. и допол. — М.: "Наследие", 1996. 184с.
13. Назаретян А.П. Цивилизационные кризисы в контексте Универсальной истории: синергетика, психология и футурология. — М.: ПЕР СЕ, 2001. 239с.
14. Панферов В.Н. Психология человека. Учебное пособие. — СПб., 2000. 160с.
15. Положий Б.С. Психическое здоровье как отражение социального состояния общества //Обозрение психиатрии и медицинской психологии им.В.М.Бехтерева, 1993, N 4. стр.6-11.
16. Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. — М.: Учпедгиз, 1946. 704стр.

Беломестнова Н.В., 2004
Редакция сборника, 2004