Опубликовано в: Беломестнова Н.В. Модусы мышления в естественно-системных детерминантах //Мир психологии. Научно-методический журнал.   2 (58). – Москва-Воронеж, 2009.  С. 37-49.

РЕЗЮМЕ
В данном теоретико-методологическом исследовании для решения проблем теории мышления предлагается использовать естественные системы, являющиеся субстратом психической деятельности – функциональную асимметрию больших полушарий головного мозга (ФАГМ). Выдвигаются гипотезы, объясняющие причины возникновения ФАГМ. Предлагаются категории для анализа мышления в его различных формах и построения теории мышления (операции, операнды, функции, темпоральный и спатиальный статус). Описываются характеристики мышления, обеспечиваемые разными полушариями. На представленном материале доказывается справедливость теории мышления Л.М.Веккера.

SUMMARY
In this theoretical methodological issue natural systems are used for solving problems of thinking theory. That natural system is the functional cerebral asymmetry (FCA). Author proposes some hypotheses about reasons of FCA beginning. The scheme of classification two global modi of thinking supposes following categories of analysis: operands, operations, functions, temporal status, spatial status. The thinking theory of L.M. Vekker is supported by this discourse.

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА

Теория функциональной асимметрии головного мозга (ФАГМ), системный подход, теория мышления, когнитивный стиль, философские проблемы теории мышления.

The functional cerebral asymmetry theory (FCA), system approach, thinking theory, the cognitive style, philosophical problems to theories of the thinking.

Наука настоящего времени характеризуется междисциплинарными сопоставлениями самого широкого спектра, примером чего является общая теория систем, представляющая синтез знаний в точных, естественных и гуманитарных науках. Действительно, верификация естественно-научными категориями теоретических построений, полученных интуитивно-логическим путем в философских дисциплинах,  придает им статус знания, близкого к достоверному. В данном случае имеет место попытка сопоставить операции мышления, большая часть которых  изучается формальной логикой как философской дисциплиной, с закономерностями, открытыми в естественных науках — общей и  клинической психологии и нейропсихологии. Иначе говоря, производится поиск биологических (точнее — общесистемных) детерминант законов мышления. Предполагается, что такой естественно-научной теорией является концепция функциональной асимметрии головного мозга (ФАГМ). Первые сопоставления такого рода возникли около 25 лет назад (1, 45).

Как известно,  симметричный  мир характерен для неживой природы, живые же системы, начиная с молекулярного уровня, обладают киральностью, право-левой асимметрией (34, 35, 38). При этом до сих пор  дискутируется вопрос о фундаментальных причинах существования как морфологической симметрии головного мозга, так и о необходимости (или случайности?) возникновения его функциональной асимметрии.
Известно, что  ФАГМ возникает в филогенезе довольно рано (10, 11, 12, 13). Во всяком случае,  такой любимый аргумент философов и культурологов в пользу уникальности  Homo  sapiens  sapiens, как наличие ФАГМ,  ее обусловленность трудовой деятельностью человека (в рамках марксистско-энгельсовской теории, в целом справедливой), давно можно положить на полку истории.  Еще в 1956 году стали известны первые факты функционального разделения работы мозга у животных, а в 1976 году начались первые публикации на эту тему. Известно, что у животных наблюдается по-преимуществу индивидуальная ФАГМ, когда особей одного вида с правым и левым предпочтением в моторной и  условно-рефлекторной деятельности примерно поровну. Естественно, возникает гипотеза об онтогенетически-средовых факторах, формирующих индивидуальную  ФАГМ.  Остается вопрос,  а зачем все же она необходимо формируется?  Если это случайный процесс,  то особей с  правой  и  левой ФАГМ,  а также "амбидекстральных" должно было бы быть поровну,  если не в  основном  амбидекстральных. Значит, какие-то принципиальные причины приводят к возникновению ФАГМ в  живой  природе.  Видовая  ФАГМ,  когда практически вся  популяция  особей данного вида обладает односторонней направленностью асимметрии, однозначно имеется только у рода Homo.  Соблазнительно  было  бы связывать это явление с манипулятивно-трудовой деятельностью, если бы не наличие видовой ФАГМ у некоторых видов даже беспозвоночных! Интересно, не возникает ли ФАГМ у позвоночных и беспозвоночных в  связи с развитием перцептивной психики (43, 44)? Во всяком случае,  даже у животных (высокоорганизованных) левое полушарие  отвечает за коммуникативные процессы,  а правое — за пространственные и эмоциональные аспекты поведения.
О том, что ФАГМ возникает не в онтогенезе и не под воздействием среды, свидетельствует и наличие ее на подкорковом уровне у человека(16)  и к моменту рождения у животных (11).
Известна роль  ФАГМ  и в половых различиях (13, 24, 40).  И опять она необъяснима на уровне социальных ролей мужчин и женщин,  так как и  у  самок  животных имеется  та  же  самая  закономерность — у них ФАГМ выражена слабее, чем у самцов при той же направленности.
О генетических  детерминантах  ФАГМ говорит и тот факт, что морфологические структуры головного мозга человека,  конечно, симметричны  (за  редким исключением — поле,  ответственное за опознание лиц, имеется только в правом полушарии, прозопагнозия — "правый" симптом), но корреспондирующие поля полушарий обладают разной площадью (14, 15). И даже факт нарушения ФАГМ в виде левшества, опять же обусловленного генетическим фактором (25), свидетельствует  о  том  же.  Наследуется асимметрия и в дерматоглифике (30).
Конечно, становление, созревание  ФАГМ (а не возникновение) в онтогенезе не вызывает сомнений, несмотря на ее наличие в  определенных формах уже при рождении (29, 42, 46). Но эти факты оставляют вопрос, формируется она в онтогенезе при  социальном  взаимодействии  или созревает  в силу принципа гетерохронности созревания разных биологических и психических функций (3, 4, 5?
И, наконец,  с точки зрения социально-культурной детерминации ФАГМ у человека совсем оказался бы необъяснимым факт ее уменьшения с биологическим старением организма (11, 39).
Таким образом, нет сомнений, что только средовые факторы не могут объяснить возникновение ФАГМ  ни у человека, ни у животных. Представляется, что имеются более серьезные причины,  необходимо детерминирующие ее появление на определенных ступенях эволюционной лестницы.
Мы ранее  выдвигали гипотезу принципиальных,  фундаментальных детерминант возникновения ФАГМ с точки  зрения  устройства саморазвивающихся систем (17, 18), где предполагали,  что левое полушарие обеспечивает принцип сохранения (консервативный), а правое — изменения (вариативный, оперативный). Правда, такое мнение вступает вразрез с подходом автора указанного принципа структурирования саморазвивающихся систем В.А.Геодакяна (24),  но, возможно,  на разных уровнях организации разных видов психической деятельности обе гипотезы оправдаются, это требует дальнейшей  экспериментальной и эмпирической верификации. 
Позже мы предложили и вторую гипотезу, оправдывающую необходимость (но  не  случайность)  возникновения ФАГМ — гносеологическую (20).  Исходя  из   теории   "психологики" В.М.Аллахвердова  (2),  предполагающей, что цель существования психики — познание,  и что  познание  возможно  только  в процессе сравнения не менее,  чем двух гипотез — когнитивной и моторной,  мы выдвинули идею,  что обе эти гипотезы когнитивные и являются продуктом деятельности двух полушарий с их разными способами обработки информации — аналоговым и знаковым.
Гностическая (когнитивная)  деятельность — одна из трех фундаментальных функций психики.  Познание начинается с процесса  (или  акта) сравнения двух объектов или явлений — это гносеологический закон.  Выдвижение двух гипотез (знаковой и аналоговой) о познаваемом (отражаемом) объекте с последующим их сравнением — первоначальное звено когнитивного  процесса. Из чего  следует,  что асимметрия возникла необходимо 1) как проявление всеобщей киральности живой материи, 2) как проявление принципа общей теории систем — устройства саморазвивающихся систем и 3) как проявление гносеологического принципа — устройства познающих (отражающих) систем.
Эмпирических описаний работы правого и левого полушарий головного мозга  человека  к настоящему времени имеется множество. Они не по всем параметрам совпадают друг  с  другом, но тем ценнее эти расхождения,  что требуют уточнения и экспериментальной верификации,  вскрывая новые аспекты устройства головного мозга или технологии естественно-научного исследования. Но здесь феноменология ФАГМ в описаниях разных исследователей,  где,  как  правило, представлены нерядоположные,  неравнообобщенные  свойства  в дескриптивной терминологии,  и ее достоверность не  являются предметом  обсуждения.  Назрела  настоятельная необходимость категоризации имеющихся описаний  в  общесистемных  терминах (общей теории систем — ОТС),  а затем и классификации когнитивных свойств в этих категориях.  Естественно, речь не идет о механизмах взаимодействия больших полушарий головного мозга человека —  реципрокном,  комплементарном  и  демпфирующем (11, 41). Рассматривается статическая структура ФАГМ в метасистеме ОТС.
Л.И.Леушина (по11) так обобщила работу полушарий в общенаучных категориях. Левое полушарие работает с  вербальной  информацией,  отражает по-преимуществу время, выполняет операцию анализа в сукцессивных процедурах,  главная функция — обобщение.  Правое работает с невербальным материалом,  отражает по-преимуществу пространство,  выполняет операцию синтеза в симультанной парадигме, главная функция — конкретизация.
В.Л.Бианки (11)в  ходе  изучения ФАГМ животных подвел такой итог своим изысканиям.  Левая гемисфера занята такими  логическими операциями, как индукция, абстрагирование и анализ в сукцессивном режиме, отражает время, заведует моторикой, обращено в будущее и работает в медленном темпе. В то же время правая гемисфера обеспечивает такие логические операции, как дедукция, конкретизация и синтез в симультанном режиме,  отражает пространство, заведует сенсорно-перцептивной деятельностью, занято настоящим, работает в быстром темпе.
Н.Н.Брагина и Т.А.Доброхотова (16), анализируя обильный  феноменологический материал клиники очаговых поражений головного мозга,  вывели время как фундаментальный  (и единственный) фактор, детерминирующий ФАГМ. Итог их работы в сжатом виде определяет, что левое полушарие обеспечивает отражение настоящего времени с обращенностью в будущее,  речь, абстрактное познание, планирование поведения; правое — отражение  настоящего  времени  с опорой на прошлое,  реализацию чувственного познания в режиме реального времени с отражением реального пространства. Особо они обсуждают проблему различия в функционировании человеческого мозга и мозга  животных. У человека имеется столь резкое расхождение функций полушарий в отражении  и  дифференцировке  времени  (прошлого, настоящего и будущего),  что это явилось основой для возникновения речи и связанных с ней психических процессов: мышления, социальной памяти, психомоторной деятельности с началом в настоящем и целью в будущем,  прогнозирования.  Но все  же настаивают, что для оптимальной социальной адаптации человека необходима парная работа больших полушарий головного мозга, приоритетной гемисферы  у человека нет.  В этом они существенно расходятся с большинством исследователей,  трепетно  относящихся  к  рациональным процессам в левом полушарии и снисходительно отмечающих "филогенетически более древние" (что вызывает некоторое  сомнение) функции правого.
В.Л.Деглин (26, 27) подводит такой итог своим  сорокалетним  изысканиям  в области ФАГМ.  Следует заметить,  что его данные получены на материале унилатеральных  электросудорожных припадков, проводимых с терапевтической целью на больных эндогенными психическими заболеваниями с высокой  резистентностью к фармакотерапии.  В ходе сеанса после специфического воздействия на 20-40  минут  "выключается"  функционирование одного полушария и появляется возможность исследовать в чистом виде работу интактного.  Если учесть, что предварительно эта же серия заданий проводилась в контроле,  т.е.  без воздействия на мозг,  и что у каждого больного сторона воздействия чередуется,  то индивидуальный когнитивный стиль и уровень интеллекта не оказывают влияния на результаты,  они однозначны.  Материалом для мыслительной деятельности являлись силлогизмы Аристотеля, в чистом виде отражающие работу логического мышления у человека.  Оказалось, что левая гемисфера обеспечивает синтактику языка и речи (связь слов-понятий  по законам грамматики и логики), а правая — семантику, т.е. реальное смысловое наполнение слова.  При этом левое полушарие отчетливо осознает конвенциональность слова, разводит сигнификат (внешнюю форму, "оболочку" слова) и денотат (обозначаемое словом явление); коннотат (эмоциональное и индивидуально-личностное наполнение слова) В.Л.Деглиным не  исследовался.  Интересно,  что  левое полушарие точно соблюдает логику вывода независимо от наличия ложных посылок (а в эксперименте давались и ложные силлогизмы), из-за которых и вывод становится ложным,  но его ложность,  грубое, очевидное несоответствие реальности полностью игнорируется даже индивидуумами с высоким образовательным цензом. Правое полушарие совсем не  пользуется  логическими  операциями,  полностью опираясь только на свой личный опыт и наглядность (опять же независимо  от  уровня интеллекта и характера образования),  при отсутствии личного опыта  следует  отказ  от  ответа  (и,  как следствие,  не продуцируется новое знание, связанное с чужим опытом и логической экстраполяцией).  И опять же  В.Л.Деглин параллельно  с Н.Н.Брагиной и Т.А.Доброхотовой категорически настаивает на необходимости обоих  механизмов  работы  мозга (левого,  синтактического и правого, семантического) для оптимального функционирования  мышления  в  его  продуктивной, экстраполирующей,   креативной,  производящей  новое  знание функции и контролирующей,  проверяющей соответствие  реалиям внешнего мира функции.

Вот тут-то и уместно обратиться к одной  из  серьезных, но еще не представленной в формализованном (и печатном тоже) виде проблем общей психологии — явной недостаточности общепринятых дефиниций  мышления,  включающих такие его атрибуты, как внечувственность данного вида гностической  деятельности (по материалу), отражение наиболее общих свойств и отношений предметов и явлений,  не познаваемых средствами чувственного познания (по  механизмам),  абстрактно-логические  операции. Добавление опосредованности словом, общественно-исторической обусловленности и  признание роли сенсорно-перцептивных процессов — достижение общей психологии  последних  десятилетий XX века, но это не меняет сути дела. А проблема в том, что в таком определении нет места образному (в онтогенезе  —  наглядно-образному) и праксическому, конструктивному (в онтогенезе — наглядно-действенному) видам мышления.  Давно признано, что  эти виды не являются только этапами развития мышления в онтогенезе,  у взрослого человека они трансформируются в художественное,  образное мышление (воображение) и праксическое, конструктивное,  являясь полноценными  "соратниками" рационального, абстрактно-логического,  теоретического  вида мышления, рядоположными с ним. 
Невключенность этих двух видов в  общую  дефиницию — только одна проблема.  Вторая — не описан переход этих двух этапов развития мышления  в  рациональное, имеется  качественный  разрыв,  механизмы  даже  не предполагаются. Подробнее мы  предполагаем  рассмотреть  эту проблему и наметить пути ее решения в дальнейших статьях,  а сейчас констатируем,  что в дефинитивной ее  части  она  уже разрешена в концепции Л.М.Веккера, сформированной еще в 60-е годы XX века (21, 22, 23).  В ходе экспериментального изучения  структуры психики вообще и когнитивных процессов в частности в рамках  структурно-информационного подхода  он  вывел такое, радикально отличающееся от классического, определение мышления:  это процесс непрерывного взаимообратимого перевода информации  с языка образно-предметных  гештальтов  на символически-операторный язык.  Иначе говоря,  мышление —  это  взаимодействие двух языков, языка образов и языка слов-понятий. Но теоретическая индукция экспериментальных фактов могла  бы  быть  не очень убедительной,  если  бы  не появление уже эмпирических данных, полученных нами в клинике душевных заболеваний, т.е. в  ходе  естественного эксперимента,  поставленного природой (18).  Как нам кажется,  эти патопсихологические факты   убедительно   доказывают  концепцию  мышления Л.М.Веккера и показывают,  что происходит в случае "поломки" моста, соединяющего два языка мышления.
После всего сказанного о необходимости совместной работы обоих полушарий для оптимального  продуктивного  мышления становится ясно,  что понятие доминантного и субдоминантного полушарий отошли в историю.  Правда, был период, когда осторожно уточняли  "доминантное по речи",  но когда выяснилось, что и речь  также  формируется  с  участием  правополушарных функций (как минимум по просодическим параметрам),  то и эта оговорка потеряла смысл.
Ранее нами  (17, 19, 20)  также предлагались фундаментальные категории  для  анализа  работы больших полушарий  головного  мозга (БПГМ) в их гностической функции:  способ обработки информации,  форма ее представления,  основные функции.  С этой точки зрения левая гемисфера обеспечивает дискретно-аналитический способ обработки информации, знаково-символическую форму ее представления, функции обобщения (отражения инвариантных свойств) и  "свертывания", сжатия  информации;  правая гемисфера использует континуально-синтетический способ  обработки  информации,  холистически-аналоговую форму ее представления,  функцию развертывания информации в режиме реального пространства — времени и функцию отражения индивидуальных признаков.
Но с такими общими категориями трудно работать психологам, философам (и всем специалистам, кому это требуется) при описании конкретных психических явлений, в частности, мышления — самом обсуждаемом, дискутируемом, исследуемом и оцениваемом в психометрических процедурах компоненте  когнитивной психической деятельности. Кроме того, некоторые  крайне существенные параметры в отличиях функций полушарий не нашли своего места в этой схеме анализа (например, отношение к времени как главная детерминанта дифференциации полушарий и ноогенеза в концепции Т.А.Доброхотовой — Н.Н.Брагиной). Требуется более дробная, конкретизированная  и логически завершенная сетка категорий, на основе которой можно было бы проанализировать эмпирические факты.
Есть и еще один аргумент для создания такой категориальной сетки — уже в дихотомических классификациях функций правого и левого БПГМ видны как полные  и  однозначные совпадения  у всех исследователей (по параметрам сукцессивности — симультанности, будущего и прошлого, анализа и синтеза, обобщения и конкретизации), так и существенные расхождения. А такие несогласованности проясняются в ситуации ввода в логически обоснованную метасистему, где одни явления оказываются экспериментальными артефактами, а другие — эволюционными девиациями.
Следует разъяснить некоторое  недоразумение,  постоянно возникающее в ходе устного обсуждения данной темы. Часто под понятием индивидуум с "левополушарным"  и  "правополушарным" мышлением полагают правшу и левшу.  Это принципиально разные системы. Правшество у человека — это "правильно", логично, в соответствии  с  известными закономерностями нейрофизиологически и функционально организованный  головной  мозг.  Тогда человек  с "левополушарным" мышлением,  или когнитивным стилем,  — это по-преимуществу логик, предпочитающий точное вычисление  и полную уверенность.  Человек с "правополушарным" мышлением,  как известно,  "художник" с развитой  интуицией, воображением.  Но они оба правши. Левши и амбидекстры ("обоеправорукие"), как было открыто Т.А.Доброхотовой  и Н.Н.Брагиной (28),  имеют не симметрично "переставленные" полушария (тогда оказалось бы,  что правое заведует речью, а левое — образами), хотя это, видимо, возможно (у большинства  левшей  действительно  речь  локализована справа), а в случайной конфигурации "перемешанные" полушария и центры.  Поэтому если правша нейрофизиологически и  нейрофункционально  устроен  закономерно,  то  левша и амбидекстр уникален и  его  "вычислить"  по  описанным  закономерностям нельзя, можно  только нейропсихологическими и психометрическими тестами определить его уникальную  нейропсихологическую конфигурацию. Если   учесть  вышеприведенное  замечание,  то удобнее рациональный тип  мышления  именовать  синистральным независимо от его реальной "локализации" у данного индивидуума, а "художественный" — декстральным.  Есть и еще один аргумент в пользу новых обозначений.  "Рациональное"  мышление левого полушария в одиночку является столь же ущербным,  дефицитарным, как  и  изолированное  "реалистическое"  правого (что столь ярко показано и доказано В.Л.Деглиным).  Для снятия этой имманентной оценочности (разумное,  хорошее,  адекватное) и  имеет смысл применить совсем нейтральные термины, не указывающие на степень адекватности.
Чуть ранее мы указали на устарелость применения понятий доминантного и субдоминантного полушарий.  Но в свете вышесказанного можно  было бы ввести понятие доминирующего модуса мышления. Впрочем,  оно и так уже давно бытует под названием доминирующего когнитивного стиля, или индивидуального когнитивного стиля (просто стилей выделяют  не  обязательно  два, бывает и до пяти, у них разные названия и существуют индивидуумы с равноприменяемыми когнитивными  стилями,  да  и  сам стиль может  меняться  в  зависимости  от  типа решаемой задачи и стандартности или нестандартности условий). Таким образом, “правшество — левшество” — это характер распределения латерализованных функций у данного индивидуума, генетически детерминированная индивидуально-типологическая структурная организация латерализованных функций головного мозга (8). “Декстральный модус мышления” — типичная для правого полушария у правшей стратегия решения задач; “синистральный модус мышления” — типичная для левого полушария у правшей стратегия решения задач. Когнитивный стиль данного индивидуума — устойчиво повторяющаяся в неэкстремальных условиях декстральная или синистральная стратегия обработки информации.

Наша схема классификации двух глобальных модусов мышления предполагает такие категории анализа (9):
операнды — материал,  которым  оперирует,  манипулирует данный модус мышления, форма представления информации;
операции — действия, которые производятся с операндами, способ обработки информации;  по сути это логические  операции, давно описанные в литературе по формальной логике,  а в психологической литературе именуемые операциями мышления;
функции —  цель  (смысл) тех преобразований информации, которые производятся в данном языке мышления;
темпоральный статус — характер отношения к категории  времени;
спатиальный статус –– характер пространственных свойств. (Прим. Необходимость введения спатиального статуса для категориальной полноты описания указана М.С.Каганом, за что автор ему глубоко благодарен)

СИНИСТРАЛЬНЫЙ МОДУС МЫШЛЕНИЯ:
1. Операнды — знаки.
Если рассматривать  категорию знака не в узкопсихологическом смысле в оппозиции знак — образ,  как это привычно  в контексте психологического дискурса, а в общенаучных категориях (философских,  системных), то знаковость есть фундаментальный атрибут психики.  В самом деле,  знак — это заместитель реального объекта или явления.  Знаком может  выступать как схематическая модель — подобие замещаемого объекта,  как отдельное его свойство,  так и любое другое чувственно воспринимаемое свойство,  единственный  обязательный  признак  — постоянная и неразрывная связь этого знака с замещаемым объектом в психическом мире субъекта. То, что психические образы (сенсорные, перцептивные, репрезентативные) являются знаками объектов — общепринятая позиция.  Правда, в силу теоретической размытости понятия "образ", когда частью специалистов  это  понятие  относится только к перцепту,  возникают и споры, но эта проблема будет рассмотрена в отдельной статье. "Знаковость"  психического  отражения  заложена  уже в самом объективном критерии наличия чувствительности,  т.е.  психичского отражения, сформулированном и экспериментально доказанном еще в 50-е годы (36). Заключается он в  способности организма отражать абиотическое свойство среды, т.е. такое свойство, которое не принимает непосредственного  участия в жизнедеятельности организма.  Уже простейшие способны отражать такие "несъедобные" и "неопасные"  признаки,  как твердость – мягкость,  освещенность, гравитационное поле, форма жизненного пространства (объем и форма сосуда) и т.д.  Эти перечисленные признаки являются знаками того,  что может удовлетворить потребность организма. 
Но оставив  этот аспект и перейдя на более высокий уровень анализа,  мы обнаружим в психологии,  культурологии и теории искусства  такое дихотомическое (и это неслучайно!) деление знаков: существуют знаки-иконы, образы, которые в общих чертах с разной степенью  детализированности  копируют  объект  (реалистическое изобразительное искусство,  образ на сетчатке глаза и психический  образ,  первоначальные иероглифы-пиктограммы) и знаки-символы,  в которых нет никакого подобия объекту (буквы и цифры,  логические и математические символы). Вот такие знаки-символы и являются  операндами  синистрального  мышления.
Перечислим их атрибуты:
1) символичность — отсутствие иконографической связи с  реальными  чувственно воспринимаемыми  объектами,  что  позволяет  свободно оперировать ими вне их соответствия реальному опыту,  а это, в  свою  очередь,  является основой для продуцирования нового знания о еще непроизошедшем;
2) конвенциальность знака-сигнификата — условность знака в данной коммуникативной  среде  (языковой,  социальной). Напомним структурную триаду содержания слова-понятия в семиотике:  сигнификат — это само слово в его звуковой (в устной импрессивной  речи),  моторной (в устной экспрессивной речи) или зрительной (в письменной речи) форме, т.е. обозначающее; денотат — обозначаемое явление или предмет в его объективном существовании; коннотат — смысловая сторона понятия, эмоциональное наполнение и личностный смысл,  связанные с индивидуальным опытом субъекта. Субъект осознает условность сигнификата и  четко  отграничивает  рамки  его применения ("Хоть горшком назови, только в печь не сажай");
3) дискретность — однозначность знака (слова,  иероглифа, математического символа);  множества значений  (семантические поля) разных знаков не пересекаются (особенно в математике).  Чем более точное определение мы пытаемся дать, чем более точную классификацию сформировать, тем более мы стараемся снизить полисемию понятия. Само слово "термин" происходит от terminus — "граница",  т.е. строго ограниченное понятие.
Следствием и  проявлением такой дискретности является и своеобразная "примитивность" точного мышления  —  понимается только буквальный смысл вербальной формулы,  речевого высказывания, отсутствие полисемии не дает возможности  осознания контекста, скрытого смысла, понимания идиом.
2. Операции — способ обработки информации:
1) операция анализа — расчленения на отдельные  элементы, свойства,  признаки. Первым признаком начала такого анализа является известный из культурологии и этнографии  дихотомически организованный мир архаического мышления,  а лучше сказать "образ мира" (37).  Но если в  этом мифологическом мышлении  еще не дифференцируется живое и неживое, объективная и психическая реальность,  то в  процессе дальнейшего развития цивилизации они резко отделились, и стала осознаваться несубстанциальность психического (субъективного, идеального);
2) операция  абстрагирования  —  отвлечение  отдельного свойства от целостного объекта, существенного для выполнения данной задачи,  при  этом  игнорируются другие свойства,  не имеющие значения в данном контексте, но важные в другом;
3) операция категоризации — объединения сходных по выбранным признакам (критериям) объектов в группы (категории);
4) операции индукции (выведение общего из  частных  его проявлений) и  дедукции  (выведение частных следствий из общего закона), т.е. "вертикальное" перемещение по "лестнице" уровней обобщенности;
5) иерархичность  —  разделение на существенные и несущественные свойства,  элементы, параметры; способность строить иерархию элементов,  их множеств; способность к разведению уровней обобщенности;  способность к построению иерархического древа.
Здесь перечислены почти все известные логические операции. Все вместе они формируют такой феномен, как очень узкое ассоциативное поле одного понятия,  когда фантазия вращается внутри одного родового поля,  одного корня  слова.  Пересечь субъективные границы этого поля очень трудно,  как и сменить принцип подбора ассоциаций (это же и проявление  дискретности).
Остается неясным,  где "локализуется" способность к установлению причинно-следственных отношений. Вообще, самостоятельность и независимость,  несводимость друг к другу  этих операций,  их  элементарность  (отсутствие сочетанных) — отдельная проблема как логики,  так и психологии,  но это тема отдельного дискурса.
3. Функции:
1) отражение  инвариантных  свойств среды — практически все перечисленные операции заняты селекцией  повторяющегося, постоянного, универсального,   закономерного  и  отсеиванием случайного или  вариабельного;
2) сжатие информации — это неочевидный параметр, требующий разъяснения.  При кодировании отражаемого  объекта  или явления словом  невозможно  применить  самостоятельный  код, символ для каждой отражаемой сущности,  алфавит кодов станет бесконечным. Но  в  соответствии с принципами и целью работы синистрального модуса мышления в этом не только нет  необходимости, это противопоказано. Задача отражения инвариантного детерминирует некоторое ограничение алфавита, что и достигается в процессе, например, категоризации, когда одним словом называется класс объектов при, естественно, утрате части информации, описывающей второстепенные и,  тем более, уникальные свойства.  И чем более обобщенное  понятие  применяется, тем больше  информации утрачивается.  Ясно,  что за все надо платить, но за что мы расплачиваемся в этом процессе?  Ответ очевиден —  за  новые возможности работы с этой информацией, за способность увидеть внечувственное и спрогнозировать непроисходившее. Как нам кажется,  это не потеря информации,  а ее преобразование,  "сжатие".  И совсем другая проблема, что количество перцептивной   информации   в  эксперименте  хоть как-то считают (и то не универсальным методом,  а специально придуманным для  данного  материала  и задач),  а количество внечувственной информации не считается пока  никак.  Теория  информации пока не дает даже ее дефиниции,  удовлетворяющей всех и позволяющей на ее основе разработать универсальные  способы  ее подсчета. А при этих условиях сравнить количество информации на разных уровнях организации когнитивных  процессов  невозможно. Так  и остается идея сжатия информации чисто теоретической.
4. Темпоральный статус:
1) сукцессивность — способность работать в режиме  последовательных шагов  с разверткой во времени. Сукцессивность  синистрального модуса мышления проявляется в двух ипостасях:
а) репрезентативный аспект — по преимуществу  отражение времени, а не пространства.  Эта пропозиция не кажется бесспорной исследователям-эмпирикам,  но  теоретический анализ и экспериментальный материал работают на нее.  Возможно,  расхождение возникает из-за различных категорий для анализа или внутриполушарной специализации  долей  по  этому  параметру.
Очевидно, что  зрительная модальность (и окципитальные доли) работает с пространством,  а слуховая (и темпоральные  доли) отражает время. Но эта тема требует еще своей разработки;
б) способность  видеть  в  динамике,  процессуальность, планирование, построение алгоритмов.  Такая динамическая характеристика в принципе должна была бы быть связанной с  моторикой, поскольку  движение  —  изменение пространственного положения во времени. И действительно, В.Л.Бианки в экспериментах на  животных  выделил преимущественно моторный компонент в работе левого полушария. Н.Н.Брагина и Т.А.Доброхотова в клинике очаговых поражений нашли более тесную связь коры левого полушария с моторными подкорковыми узлами (в отличие от   правого,  больше  связанного  таламо-диэнцефальными структурами, определяющими эмоции);
2) футуристичность — устремленность в будущее.  Эта характеристика выявилась в клинике очаговых поражений,  но  ее можно было бы предвидеть по определению — планирование предполагает наличие цели, образа будущего (16). Правда, имеются и данные, не согласующиеся с этой позицией (6).
5. Спатиальный статус —
1) дискретность субъективного (психического) пространства, уже описанная ранее в жестко ограниченных семантических полях  понятий-терминов, буквальном их понимании. Дискретность субъективных шкал в сфере чувственного отражения (сенсорных, перцептивных и репрезентативных образов) уже можно предполагать по экспериментальным данным;
2) символичность синистрального пространства (известные нейропсихологические факты — нарушение понимания времени на “слепых часах, нарушение ориентации в географических картах, нарушение понимания флективных грамматических конструкций).

ДЕКСТРАЛЬНЫЙ МОДУС МЫШЛЕНИЯ:
1. Операнды — образы.
Если учесть предыдущее указание на принципиальную  знаковость когнитивной  психической  деятельности,  то в данном случае имеются ввиду знаки– иконы, являющиеся подобием реального объекта. Их свойства:
1) имажинативность, образность, знаково-иконический материал. Образы не просто связаны с реальностью,  они при любой трансформации их (произвольной, называемой воображением, или непроизвольной  в  снах  и галлюцинациях) осознаются как субстанциальные;
2) континуальность  — отсутствие явных и принципиальных границ между любыми явлениями мира. Ее проявления:
а) нерасчлененность  объективного  мира  и  идеального, двух реальностей.  Известно  явление  в архаическом сознании (на материале этнографов,  изучавших традициональные общества), когда за деяния, совершенные во сне, надо нести ответственность, причем не только тому,  кто видел сон, но и тому, кто сам приснился. Магическая практика — также свидетельство если не  полного тождества,  то принципиальной неотличимости того, что мы называем объективной и идеальной реальностью;
б) полисемия слов, наличие семантических полей в разном объеме, пересечение полей разных понятий; отсюда и известное "правополушарное" явление  —  неудержимый поток ассоциаций в том числе самых поверхностных,  случайных и даже нелепых. Но такой поток — один из источников поэтического мышления;
в) метафоричность — смысл определяется не словами и  их синтаксическими отношениями  (что  и  приводит  к буквальным трактовкам), а подтекстом,  побочными смыслами.  Способность понимать идиомы — явление того же порядка (Прим. Автор разделяет мнение М.С.Кагана, что понятие и метафора являются не операндами синистрального и декстрального модусов мышления (или операндами двух языков мышления по Л.М.Веккеру), а вербализованными формами характера взаимодействия гемисфер);
3) холистичность — целостность, объект рассматривается как целое,   все признаки важны, рассматриваются  только вкупе,  но при этом потеря одного элемента не нарушает целого в определенных пределах (по  принципам  гештальта).
2. Операции:
1) операция  синтеза — объединения разрозненных элементов в единое целое;
2) установление  аналогий — вторая из перечисляющихся в хрестоматиях операция  мышления,  которую  можно  отнести  к декстральному мышлению;  роль  мгновенного  усмотрения здесь существенна;
3) трансдукция — такая операция не описана в логике, но ее требуется ввести из-за  психологических  реалий. Впервые такая операция была предложена для анализа феноменологии детского мышления В.Штерном и Ж.Пиаже. Это  не способность  перемещаться по вертикали иерархического древа, а перемещение по горизонтали без  критического  отношения  к неравносущественности  признаков.  Ассоциации  возникают  по принципам внешнего сходства,  пространственного и временного соседства, по нерядоположным признакам;
4) абдукция (или ретродукция) — “дедукция наоборот”, вывод из частного свойства (действительного атрибута объекта или явления), более общего смысла, закона или принадлежности этого объекта родовому множеству без соблюдения всех условий. Это проявление невыполнения принципа необходимых и достаточных признаков. Эта операция введена Ч.Пирсом для описания свойств коллективного (или обыденного) сознания и применена в сравнительном анализе общественного и экспертного знания Л.Г.Иониным (31).
5) топологическая трансформация — способность воображения к объединению частей,  не соединимых в реальности (химеры), способность к плавной малозаметной трансформации одного образа путем смены деталей в другой образ, примером чего являются известные шуточные рисунки — преобразования собаки  в кошку (рисунки применяются для изучения ригидности психической деятельности — на каком номере изменяющегося рисунка испытуемый заметит, что собака уже похожа не на себя, а скорее на кошку).
3. Функции:
1) отражение индивидуальных признаков —  в  отличие  от задачи отражения инвариантов, в декстральном модусе мышления имеет место прямо  противоположная  задача —  установление  отличий сходных объектов и идентификация актуально отражаемого образа с одним из хранящихся в  памяти  (что  тоже  предполагает совпадение в максимуме деталей).  Эта функция обычно называется "конкретизацией";
2) развертка информации — преобразование ранее "свернутой" в  знак информации в чувственный репрезентативный образ (отличие репрезентативного образа от  перцептивного,  дифференцируемых как  по генезису,  так и по вторичным свойствам, было показано в экспериментальной школе Л.М.Веккера).  В такой развертке  происходит  операция  обратной трансформации, противоположной синистральной (“сжатию” информации).
4. Темпоральный статус:
1) симультанность — "одномоментность",  "сиюминутность" происходящего. Также, как и в синистральном модусе, проявляется в двух аспектах:
а) в репрезентативном аспекте (отражение)  —  целостность перцептивного и репрезентативного образа,  описываемая законами гештальта;  кроме того,  отражается по преимуществу пространство, а не время;
б) плановость не характерна для декстрального  модуса мышления, но в эмоциональном аспекте (а по данным Н.Н.Брагиной и Т.А.Доброхотовой именно правое полушарие теснее связано с подкорковыми морфологическими структурами,  заведующими эмоциями) — переживание "здесь и  сейчас",  особая  ценность текущего момента;
2) в отличие от футуристичности левого здесь  действует опора на прошлое, пассеистичность, что многократно доказано  нейропсихологическими исследованиями.
5. Спатиальный статус —
1) континуальность субъективного (психического) пространства, что уже описано в явлениях размытости границ семантического поля. Континуальность образного пространства отражается в способности воображения. Психофизические исследования такого свойства еще впереди;
2) отражение реального пространства, что доказано многочисленными нейропсихологическими  фактами.

Ясно, что данная классификация оставила нерешенными отдельные серьезные проблемы. Прежде всего, это атрибуция одному из этих модусов мифологического мышления. Традиционно его приписывают декстральному  мышлению,  поскольку  большинство свойств мифологического мышления совпадает с таковыми у правого полушария. Но некоторые его параметры явно сюда не вписываются, хотя  бы  некритичность,  которая является атрибутом левого. Не является ли мифологическое мышление  эволюционным феноменом —  этапом  развития  характера взаимодействия двух полушарий, как мы ранее предполагали (7)?  Тогда и атрибуция понятий и метафор не гемисферам, а типу их взаимодействия становится более реальной.
И даже вероятнее всего это вообще  не  проявление одного из модусов мышления,  а более сложный феномен, детерминированный как модусом мышления с  биологической  стороны, так и  характером  развития коллективного сознания и общественных отношений в исторических детерминантах, особенно учитывая культурно-историческую  концепцию генезиса высших психических функций человека Л.С.Выготского. Такое мнение имеется и в культурологии (32, 33).
Есть сомнения  и в атрибуции такого параметра,  как иерархичность. Кроме необходимости  и  способности  построения вертикальных структур,  тут требуется и вероятностная оценка признака, оценка его существенности для данной задачи, а это все же сложная работа,  видимо связанная с сопряженной работой обоих модусов мышления,  что  требует  экспериментальной проверки. Имеется и мысль об иерархическом строении самой системы операций мышления — одни операции первичны, элементарны, и тогда они атрибутируются одному модусу мышления; другие операции комплексны, сложносоставны и даже цикличны, и тогда они могут обеспечиваться только взаимодействием двух полушарий.
Но самый важный с нашей точки зрения вывод из данной гипотезы — подтверждение  теории (и дефиниции) мышления Л.М.Веккера, хотя сам автор структурно–информационного подхода категориями ФАГМ не пользовался. Действительно, адекватное, соответствующее реальности мышление возможно только при взаимодействии двух модусов мышления, описанных Л.М.Веккером как  “языки мышления”.
Такие проблемы после постановки их в теоретическом плане необходимо  разрешать в естественно-научном исследовании.
Библиография:
1. Айрапетянц В.А., Белый Б.И. Открытие междисциплинарного семинара по функциональной асимметрии мозга //Вопросы психологии, N5, 1979. стр.187-188.
2. Аллахвердов  В.М.  Опыт теоретической психологии.  — СПб.: Изд-во "Печатный двор", 1993. 326стр.
3. Ананьев Б.Г.  Человек как предмет познания.  — Л.: ЛГУ, 1969. 339с.
4. Ананьев Б.Г. Избранные психологические труды: в 2-х томах /Под ред.  А.А.Бодалева,  Б.Ф.Ломова.  — М.: Педагогика, 1980. — т.1, 230с., т.2, 287с.
5. Ананьев Б.Г.  Билатеральное  регулирование  как один из механизмов интеграции //Избранные  психологические  труды  в 2-х томах /Под ред.А.А.Бодалева,  Б.Ф.Ломова. — М.: "Педагогика", 1980. с.207-212.
6. Балонов Л.Я.,  Деглин В.Г.,  Кауфман Д.А. О синдроме хронологического регресса,  возникающем при преходящем угнетении функций правых лобных отделов мозга (по данным использования унилатеральных электросудорожных припадков)  //Функциональная асимметрия и адаптация человека. Труды Московского научно-исследовательского института психиатрии МЗ  РСФСР, том  78.  /Отв.  ред.  проф.  А.А.Портнов.  —  М.,  1976. с.138-140.
7. Беломестнова Н.В. Искусство  тоталитарной  эпохи  как отражение мифологического "Мы"-сознания //Я и МЫ.  История,  психология,  перспективы. Материалы Международной научной  конференции 30- 31мая 2002,  Санкт-Петербург.  — СПб.: изд-во "Нестор", 2002. стр.234-236
8. Беломестнова Н.В. (а) Некоторые вопросы теории функциональной асимметрии головного мозга //Материалы докладов на III всероссийском съезде психологов, Санкт-Петербург, 26-28 июня 2003г.
9. Беломестнова Н.В. (б) Когнитивный стиль в биологически детерминированных модусах мышления //Ананьевские чтения — 2003 (Материалы научно-практической конференции 28-30 октября 2003г., Санкт-Петербург) /Под общ. ред.Л.А.Цветковой, Л.А.Головей. — СПб.: Изд-во СПб ун-та, 2003. стр.83-84
10. Бианки  В.Л.  Особенности  функциональной асимметрии больших полушарий головного мозга животных  //Функциональная асимметрия  и  адаптация  человека.  Труды Московского научно-исследовательского института психиатрии МЗ РСФСР, том 78. /Отв. ред. проф. А.А.Портнов. — М., 1976. с.36-37.
11. Бианки В.Л.  Асимметрия мозга животных. — Л.: Наука, Ленинградское отд., 1985. 295с.
12. Бианки В.Л.  Механизмы парного мозга.  — Л.:  Наука, Ленинградское отд., 1989. 264с.
13. Бианки В.Л.,  Филиппова Е.Б. Асимметрия мозга и пол. — СПб.: Изд-во СПбГУ, 1997. 326с.
14. Блинков С.М. Функциональная асимметрия больших полушарий  в свете цитоархитектоники коры //Функциональная асимметрия и адаптация человека. Труды Московского научно-исследовательского института психиатрии МЗ РСФСР,  том 78.  /Отв. ред. проф. А.А.Портнов. — М., 1976. с.38-39.
15. Блинков С.М.  Общее анатомическое введение в нейропсихологию //Естественно-научные основы психологии /Под  ред. А.А.Смирнова,  А.Р.Лурия,  В.Д.Небылицына. — М.: Педагогика, 1978. стр.24-54.
16 Брагина Н.Н.,  Доброхотова Т.А. Функциональные асимметрии человека.  — 2-е изд., перераб. и доп. — М.: Медицина, 1988. 240с.
17. Васильева Н.В.  Некоторые системные принципы структуры психики и функций головного мозга //Психолого-педагогические проблемы развития личности  в  современных  условиях: Тезисы докладов межвузовской научной конференции,  Санкт-Петербург,  18-20 мая 1999. — СПб.:Изд-во РГПУ им.А.И.Герцена, 1999. стр.23-25.
18. Васильева  Н.В.  Некоторые  клинико-психологические корреляты теории мышления //Обозрение психиатрии и медицинской психологии им. В.М.Бехтерева, N3, 1999г. — СПб., 1999. стр.44-46.
19. Васильева Н.В.  Структура  психики  как  проявление принципов строения самосохраняющихся систем //Психология человека:  интегративный подход:  Сборник  научных  статей.  — СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И.Герцена, 2000. стр.18-32.
20. Васильева Н.В. Головной мозг: симметрия, асимметрия и гносеологические принципы //Ананьевские чтения: Тезисы научно-практической конференции "Ананьевские  чтения  —  2001" /Под ред.  А.А.Крылова,  В.А.Якунина.  — СПб.: Изд-во СПбГУ, 2001. стр.243-244.
21. Веккер Л.М.  Психические процессы.  — Л.:  ЛГУ, том 1,1974 — 335с.; том 2, 1976, 343с.; том 3, 1981.  327с.
22. Веккер  Л.М.  Психика  и реальность:  единая теория психических процессов. — М.: Смысл, 1998. 685с.
23. Веккер Л.М.  Мир психической реальности: структура, процессы и  механизмы.  —  М.:  Информационно-  издательское агентство "Русский мир", 2000. 512с.
24. Геодакян В.А.  Асинхронная асимметрия //Журнал высшей нервной деятельности, 1993, т.43, вып.3. стр.543-361.
25. Двирский А.Е. Влияние наследственных и генотипических  факторов  на  проявление  леворукости  //Функциональная асимметрия и адаптация  человека.  Труды  Московского  научно-исследовательского института психиатрии МЗ РСФСР, том 78. /Отв. ред. проф. А.А.Портнов. — М., 1976. с.76-78.
26. Деглин  В.Л.  Парадоксальные  стороны человеческого мышления:  Нейропсихологический  анализ.  —  СПб.,  1996. 36стр.
27. Деглин В.Л.  Лекции о функциональной асимметрии головного мозга человека. — Амстердам — Киев., 1996. 152с.
28. Доброхотова Т.А., Брагина Н.Н. Загадки неправорукого меньшинства человечества //Вопросы философии, 1980, N1. стр. 124-134.
29. Заклякова В.Н.  Особенности межполушарных отношений биоэлектрической активности мозга детей в процессе  логической операции арифметического счета //Функциональная асимметрия и адаптация человека.  Труды Московского научно-исследовательского  института  психиатрии МЗ РСФСР,  том 78.  /Отв. ред. проф. А.А.Портнов. — М., 1976. с.109-110.
30. Залышкин А.М. Анализ цитоплазматической наследуемой морфологической  асимметрии  //Функциональная  асимметрия  и адаптация человека.  Труды Московского научно-исследовательского института психиатрии МЗ  РСФСР,  том  78.  /Отв.  ред. проф. А.А.Портнов. — М., 1976. с.72-74.
31. Ионин Л.Г. Понимание и экспертиза //Вопросы философии, 1991, N10. стр.48-57.
32. Каган М.С. Историческая типология художественной культуры (пять лекций). — Самара, 1996. 86с.
33. Каган М.С. Введение в историю мировой культуры. Книга 1. — СПб.: Петрополис, 2000. 368с.
34. Казначеев В.П. Феномен человека: космические и земные истоки.  — Новосибирск,  Книжное издательство,  1991. 126с.
35. Казначеев В.П.,  Чуприков А.П. Функциональная асимметрия  и  адаптация  человека //Функциональная асимметрия и адаптация человека.  Труды Московского научно-исследовательского  института  психиатрии МЗ РСФСР,  том 78.  /Отв.  ред. проф. А.А.Портнов. — М., 1976. с.10-16.
36. Леонтьев А.Н. Проблемы развития психики. — 3-е изд. — М.: Изд-во Московского университета, 1972. 576с.
37. Леонтьев А.Н.  Образ мира //Избранные психологические произведения: в 2-х томах /Под ред. В.В.Давыдова и др. — М.: "Педагогика", 1983. — т.II, стр. 251-261.
38. Огнев Б.В. Асимметрия и экология //Функциональная асимметрия и адаптация человека. Труды Московского научно-исследовательского института психиатрии МЗ РСФСР,  том 78.  /Отв. ред. проф. А.А.Портнов. — М., 1976. с.9.
39. Полюхов А.М.,  Войтенко В.П. К вопросу о возрастных особенностях правой и левой функциональных систем  головного мозга человека //Функциональная асимметрия и адаптация человека.  Труды Московского научно-исследовательского института психиатрии МЗ РСФСР, том 78. /Отв. ред. проф. А.А.Портнов. — М., 1976. с.80-82.
40. Реброва Н.П., Клецина И.С. Психофизиологический аспект половой дифференциации в когнитивной  сфере  //Психолого-педагогические  проблемы  развития личности в современных условиях:  Тезисы докладов межвузовской научной конференции, Санкт-Петербург,   18-20   мая   1999.  -  СПб.:Изд-во  РГПУ им.А.И.Герцена, 1999. стр.44-46.
41. Трауготт  Н.Н.  Нарушения  взаимодействия полушарий при очаговых поражениях мозга как  проблема  нейропсихологии //Нейропсихологические  исследования в неврологии,  нейрохирургии и психиатрии /Республиканский сборник научных  трудов под ред. Л.И.Вассермана. — Л., 1981. стр.7-13.
42. Ушаков Г.К.,  Айрапетянц В.А.  К проблеме  функциональной асимметрии больших полушарий головного мозга //Функциональная асимметрия и адаптация человека. Труды Московского  научно-исследовательского института психиатрии МЗ РСФСР, том 78. /Отв. ред. проф. А.А.Портнов. — М., 1976. с.33-35.
43. Фабри К.Э.  Основы зоопсихологии. — М.: Изд-во МГУ, 1976. 288с.
44. Фабри К.Э. О закономерностях развития психики в онтогенезе животных //Принцип развития в психологии /Отв. ред. докт.  психол.  наук Л.И.Анцыферова.  — М.:  Изд-во "Наука", 1978. стр.337-366.
45. Функциональная  асимметрия  и  адаптация  человека. Труды Московского научно-исследовательского института психиатрии МЗ РСФСР,  том 78 /Отв.  ред. проф. А.А.Портнов. — М., 1976. 318с.
46. Хавин А.В. Развитие полушарной доминантности по речи в онтогенезе //Функциональная асимметрия и адаптация  человека. Труды Московского научно-исследовательского института психиатрии МЗ РСФСР,  том 78.  /Отв. ред. проф. А.А.Портнов. — М., 1976. с.105-106.

Беломестнова Н.В.

Редакция